Джона с собой на речку было решено не брать.
– Зачем он нам там? Мешаться только будет, – говорил один из мальчишек.
– Реально. Постоянно следить там за ним, как за ребёнком. Ну его!
– А куда мне его? – отвечал на доводы друзей Ваня, хозяин Джона, – Мне родители сказали гулять, пока он гуляет. А если я его домой заведу, они и меня загонят!
Мальчиков было трое. Джон – один. Он смотрел за тем, как ребята обсуждают что-то, но не вполне понимал суть разговора: навыки восприятия человеческой речи у него ограничивались императивами типа «сидеть», «лежать», «место» и тому подобным.
Никаких из известных ему слов в споре мальчиков он не слышал.
– Ладно, уговорил, – сдался в конце концов один из Ваниных друзей, – Только привяжи его там где-нибудь, чтобы куда попало не слонялся и за нами чтобы в воду не прыгал.
Ваня был рад тому, что теперь ему не придётся выбирать между весельем на речке и ответственностью за четвероногого друга.
Он потянул поводок, приглашая Джона следовать за ним, и все четверо отправились на городской пляж, ловить все прелести погожего летнего денька.
Пляж оказался переполненным. Ещё бы: все жители рабочего городка стремились поймать это жаркое солнышко. Кто знает, может, завтра снова зарядят дожди, и купальный сезон подойдёт к концу?
– И яблоку упасть негде… – задумчиво проговорил Дима, Ванин друг, оглядывая штабеля потеющих под ультрафиолетовыми лучами тел.
– Какому яблоку? – поинтересовался Рома, другой Ванин друг.
– Это выражение такое. Балда. Ладно, пойдём на дикий пляж, тут недалеко, – сказал Дима.
– Там же тина! И ил. И чё это я балда?!
– Давайте, подвигали уже! А то и там все места займут!
Ваня последовал за друзьями и потащил Джона за собой. Джону ни на какой дикий пляж идти не хотелось: здесь так приятно пахло жареным мясом, и было так много вещей, с которыми можно было бы поиграть!
– Пойдём, Джон! Шевелись!
Ваня чуть сильнее потянул поводок Джона, и тот подчинился...
Когда друзья достигли того самого дикого пляжа, то обнаружили, что он совершенно пуст.
– Красота! – прокомментировал Дима, – Ванёк, привязывай Джона и догоняй!
– Зачем привязывать-то его? Пусть тоже поплещется: жарко же!
– Дёру он даст, а не поплещется: я отсюда чую, как шашлындосом с пляжа пахнет. А у него-то нюх получше моего. Потом весь город к твоим родакам сбежится предъявы кидать. Тебе оно надо?
– Нет, – ответил Ваня, почесав голову.
– Мы тоже потом под раздачу попадём. Короче, привяжи его в теньке где-нибудь, чтобы его внатуре удар не хватил. И давай с…
– Пацаны! – крикнул откуда-то из зарослей Рома, – Пацаны, помогай!
Ваня и Дима переглянулись. Наскоро примотав Джона к ближайшему дереву, они устремились на голос друга.
– Пацаны, зацени! От леса подгон! – сказал раскрасневшийся Рома, тащивший за собой здоровенное бревно, найденное неизвестно где.
– Нафига оно тебе? – недоумевал Дима.
– Плавать! Залезем на него – и гоу на остров! Там потусим!
При помощи бревна Рома планировал добраться до небольшого островка на самой середине реки. От обоих берегов его отделяло внушительное расстояние, которое самостоятельно вплавь ребята преодолевать боялись: мало ли, дыхание подведёт на полпути.
С бревном же, да ещё и втроём – им всё казалось по силам.
Ваня принял идею с восторгом. Дима какое-то время сомневался, но позже тоже вписался в авантюру, не желая выглядеть слишком осторожным перед друзьями.
Втроём они дотащили бревно до берега, скинули одежду и стали заходить в воду.
– Холодная, зараза! – выругался Рома, шедший последним, – Фу, и ил этот вонючий!
– Не ной давай! – оборвал его возмущения Дима, который шёл первым и уже был по пояс в воде, – На острове песок должен быть.
Ваня оглянулся, чтобы проверить, как там Джон. С псом всё было в порядке: сидел себе в теньке и полаивал.
«Скучает», – с тоской подумал Ваня и решил, что обязательно угостит его чем-нибудь после прогулки за терпение и выдержку. А пока – веселиться!
С этими мыслями Ваня и друзья отправились в опасное плаванье, грозившее стать для них последним...
*****
Джон наблюдал издалека, как ребята уплывают всё дальше и дальше, постепенно скрываясь из виду. Солнечные блики играли на серой речке и постепенно вбирали в себя серые силуэты ребят и той гигантской палки, которую они отыскали в рощице неподалёку.
Джону тоже хотелось поплавать и повеселиться с ребятами. В этот раз – даже по-особенному хотелось, но он не понимал, почему.
Что-то манило его к ним, заставляя лаять и скулить, и злиться на этот поводок, не отпускающий его от дерева дальше, чем на пару прыжков.
Внезапно он услышал крик. Кричал один из друзей хозяина: тот, что не хотел брать Джона с собой. К нему присоединился голос другого мальчика.
Потом он услышал голос Вани. Тот был взволнованным, если не сказать напуганным.
Джону это не понравилось. Он гавкнул пару раз, чтобы узнать у хозяина, что случилось. Ответом были продолжавшиеся крики ребят, в которых теперь отчётливо различались панические ноты.
Джон занервничал. Он пытался освободиться от поводка, но тот всё никак не отпускал его.
– Джон! – крикнул со стороны реки хозяйский голос.
Сомнений быть не могло – Ваня в опасности! Нужно его выручать. Но как? Поводок всё ещё привязан к дереву. Но так ли крепко? Может, если хорошенько дёрнуть…
Джон несколько раз рванулся в сторону и, в конце концов, ему удалось отвязаться. Ура, свобода! Но что теперь? Нужно узнать, что случилось – вот что!
Джон запрыгнул в воду и стал грести на звук детских голосов. Течение было несильным, но даже несмотря на это Джон изрядно вымотался, плывя к ребятам.
Добравшись до них, он увидел, как бревно уплывает прочь; как Рома еле держит над водой окровавленную голову Димы, будто бы уснувшего в самый неподходящий момент, и как хозяин изо всех сил пытается помочь друзьям, но у него не выходит, потому что он и сам еле держит свою голову над поверхностью.
– Джон, дружок, помогай! – взмолился Рома.
Ваня мог лишь смотреть на своего пса взглядом, по которому Джон безошибочно понял всё: если он сейчас не выручит хозяина и его друзей, им конец.
Но что он может сделать? Как им помочь? Это ему было невдомёк. Всё, что он знал – это что сделать что-то непременно нужно, и притом немедленно...
*****
Мужчина с громадным животом и непомерным количеством волос на теле глядел сквозь тёмные стёкла солнцезащитных очков одновременно в двух направлениях.
Одним глазом он следил за своими детьми, резвящимися неподалёку, а другим…
Скажем так: любовался видами, которые мог предложить пляж, переполненный загорелыми и упругими женскими телами. Его жена сидела рядом и мазалась солнцезащитным кремом.
Жену он любил. А в том, чтобы «полюбоваться видами» одним глазком, не видел ничего предосудительного. И всё же, голову он старался держать так, чтобы со стороны не было похоже, будто он смотрит на что-то ещё, кроме играющих на берегу детей.
– Помажь спину, пожалуйста, – попросила его жена.
Эх, облом. А впрочем, ничего страшного – в другой стороне тоже есть, на что посмотреть. Едва мужчина развернулся, как услышал крик своей дочурки:
– Папа! – звала она.
Обернувшись, мужчина увидел, как чья-то наглая псина забирает у девочки её плавательный круг!
Мужчина рассвирепел. Он поднялся на ноги и пулей бросился к дочери, намереваясь как следует навалять сначала собаке, а потом – её хозяину.
– Отдай! – плакала девочка, пытаясь вытянуть из пасти собаки большущего надувного лебедя, которого она так долго выпрашивала у родителей.
Пёс зубами прогрыз лебедю шею, и она начала сдуваться, в то время как основная часть круга оставалась целой и невредимой. В конце концов, пёс оказался сильнее и выдернул умирающего лебедя из рук плачущей девочки.
– А ну стой, скотина! – кричал мужчина вслед уносящейся прочь собаке.
– Он лебедя забра-а-ал! – беспомощно всхлипывала девочка, исполненная глубочайшей досады.
– Ну-ну, маленькая, не переживай! – успокаивал её мужчина, – Мы тебе другого купим!
– Хочу такого же-е-е!
– Значит, такого же купим! Найдём хозяина этой… Скотины этой мохнатой, и он тебе и белого лебедя купит, и чёрного, и всё равно должен останется, уж поверь! Сволочи, совсем за собаками своими не следят! В тюрьму таких хозяев сажать надо!
Как следует выругавшись, мужчина обнял дочку, взял её на руки, её брата – за руку, и все вместе они вернулись к матери, которая всё ещё ждала, пока кто-нибудь намажет ей спину солнцезащитным кремом…
*****
Рома грёб к берегу и тащил за собой Диму, который, вроде бы, всё ещё дышал. Ваня грёб следом, но безнадёжно отставал. Голова его всё глубже и глубже погружалась в воду, всё меньше и меньше вскакивая, как поплавок, над поверхностью.
Силы его покидали. Они давно покинули их. Лишь отчаянное желание жить не давало им захлебнуться и позволить течению унести себя прочь, в царство мёртвых.
– Держись, Ванёк! – крикнул Рома, в очередной раз глотнув воды вместе с воздухом.
Зачем он это сделал? Только силы у себя отнял. Но другу силы тоже были нужны, и ему нужно было услышать эту банальную и ничего, в сущности, не меняющую фразу, чтобы продержаться ещё какое-то время.
Рома уповал на чудо, но вера его таяла с каждой секундой.
Вдруг его взору предстала сюрреалистичная картина: огромный толстый лебедь с кривой шеей проплывает мимо него, а следом мчится волосатый мотор, придающий ему ускорение.
Лишь через несколько мгновений он узнал в «моторе» Джона, а в толстом лебеде – плавательный круг, который тот притащил неведомо откуда.
Джон первым спасал хозяина, и Рома был не в обиде – так и должно быть. Ваня, взявшись за круг, поднялся над водой и секунду-другую не двигался вовсе, стремясь наполнить воздухом опустевшие лёгкие.
Затем он увидел Рому с Димой и устремился к ним. Он грёб ногами и руками как мог, зная, что дело спасения утопающих, доселе находившееся в лапах Джона, теперь – его задача и дело уже его собственных рук...
Через несколько минут все четверо – Джон, Ваня, Рома и Дима, – уже были на берегу и упивались тем, что в полной мере чувствует только тот, кто только что побывал на волосок от смерти: безадресной благодарностью за возможность видеть солнце и увидеть вечером ещё один закат.
Диму они откачали, и он, выплюнувший изрядное количество воды, начал потихоньку приходить в себя.
– Чё такое, пацаны? – недоумевал очнувшийся Дима, ошарашенно озираясь по сторонам.
– Да вот, приплыли, – ответил на это Рома, сидевший на земле рядом с изуродованным надувным лебедем, только что спасшим три жизни.
– Куда? – спросил Дима первое, что пришло в голову.
– Никуда. Просто по факту: приплыли. Выражение такое есть. Балда.
– Сам ты… Как так вышло-то? Башка болит…
– Не знаю я, как так вышло, – отвечал Рома, – Стрёмная затея эта с бревном была. Оно закрутилось как-то, мы его ловить, а оно ещё сильнее крутится.
Тебя как будто бы намотало на него, и ты башкой приложиться умудрился, а Ванька в сторону снесло. Я к тебе. А ты тяжёлый, зараза...
Ванёк тоже еле барахтается. Да и я – тот ещё пловец. Если б не Джон… Ты, Ванёк, как вообще сообразил его позвать?
– Не знаю, – пожал плечами Ваня, гладивший мокрую шерсть своего пса, – Во-первых, просто от безысходности: кого ещё тут на помощь позовёшь? Рыбу?
А во-вторых… Фиг знает. Чувство какое-то было: причём ещё тогда, когда мы решали, брать его с собой или нет. Чуял, что с собой его взять надо, хоть и не знал, почему. А потом, когда тонуть начали, всё как-то сложилось в голове. Ну и вот...
Дима задумчиво посмотрел на пса. Он вспомнил, как не хотел, чтобы Ваня брал его с собой, потому что: «Зачем он там нам? Мешаться только будет». Теперь он – все они – были обязаны ему жизнью.
– По ходу, он теперь в нашей банде, – хриплым голосом сказал Дима, встал и на ослабевших ногах дошёл до сидевшего на земле Джона.
– Точно, – сказал на это Рома.
– Родителям-то что скажем? – спросил Ваня, вернув ребят с небес на землю.
– Лучше ничего не говорить, – предложил Дима, – Если скажем – до конца школы дома просидим.
– Точняк. Главное чтобы никто не проболтался. Так что если решили молчать – надо всем язык прикусить, – сказал на это Ваня.
– Не, я точно не скажу, – ответил Дима.
– И я, – поддержал его Рома.
– И я, – заключил Ваня, – Ну а ты? Не проболтаешься?
Ваня с улыбкой посмотрел на Джона, вилявшего хвостом. Пёс утвердительно гавкнул.
Автор ГЕОРГИЙ АПАЛЬКОВ