Нур Хан, пацифистка родом из индийской королевской семьи, во время Второй мировой войны стала знаменитой шпионкой, работавшей на спецслужбу Британии.

Рано утром 17 июня 1943 года в нескольких километрах к югу от сельской коммуны Тьерсе (Франция) два самолёта "Lysander" приземлились в темноте на импровизированную взлётную полосу. Из тесного пассажирского салона одного самолёта вышел секретный агент, из другого – ещё двое. Все агенты были женщинами — два курьера и радистка. Последней была 29-летняя женщина по имени Нур Инаят Хан. Говорили, что она была хрупкой, с мягкими чертами лица и глубокими тёмными глазами — она вовсе не была похожа на шпионку Управления специальных операций Великобритании (УСО).
читать дальше

УСО действовало с 1940 года, выполняя миссию по оказанию помощи движениям сопротивления в странах, контролируемых нацистской Германией. Эта организация сеяла хаос по Европе в виде саботажа и убийств в соответствии с приказом Уинстона Черчилля. Несмотря на все острые ощущения, которые предлагала работа на УСО, она имела ряд недостатков — так, например, средняя продолжительность жизни агента в оккупированной Франции составляла всего шесть недель.

Нур Инаят Хан, 1934 год

После того как женщины высадились, другие оперативники поднялись на борт самолётов. Обмен длился не более 20 минут, после чего самолёты снова взлетели и направились в Англию, на территорию союзников. Что касается Хан, то ей приказали ехать в Париж, чтобы присоединиться к шпионской сети.

Агент Генри Дерикур предоставил Хан велосипед, на котором она отправилась на железнодорожную станцию недалеко от Анже (примерно в 16 километрах). Там она села на поезд до Парижа. На следующий день она добралась до места назначения: улицы Эрлангер, 40, квартира 16е.

Хан, полагая, что её там ждёт пожилая женщина, произнесла фразу-пароль: «Меня прислал к Вам Ваш друг Антуан, чтобы поговорить о строительной компании». Но когда дверь открылась, на пороге Хан увидела мужчину. Нервным голосом она произнесла: «Я думаю, меня ждут».

Мужчина впустил её в квартиру и сказал, что его зовут Эмилем Анри Гарри. Затем он представил свою невесту. После долгого, неловкого молчания Гарри предложил Хан сигарету, от которой она не отказалась. В этот момент невеста, которая, по всей видимости, поняла, что она здесь лишняя, извинилась и ушла на кухню варить кофе.

Хан быстро произнесла: «Меня прислал к Вам Ваш друг Антуан, чтобы поговорить о строительной компании». Гарри ответил верно: «Давайте перейдём к делу».

* * * * *

Нур Инаят Хан родилась в Высоко-Петровском монастыре в Москве 1 января 1914 года. Её отец, Инаят Хан, происходил из знатной мусульманской суфийской семьи; он был классическим музыкантом, который был одной из ключевых фигур, распространявших пацифизм универсального суфизма на Западе. Он был потомком Типу Султана, так называемого «Тигра Майсура», который противостоял британскому империализму в Индии в XVIII веке — то, о чём семья предпочитала не говорить по политическим причинам.

Мать Хана, Ора Рэй Бейкер, была американкой. Она познакомилась с Инаят Ханом на лекции, которую он читал в Сан-Франциско. Они влюбились друг в друга и поженились в 1913 году. Ора Рэй приняла имя Амина Шарада Бегум. Её семья так и не простила ей того, что она вышла замуж за иностранца, и она порвала с ними все связи. Она путешествовала с новоиспечённым мужем и его коллегами-музыкантами по всему миру. Кроме Нур, которую они называли Бабули («папина любимица»), у них было ещё трое детей.

Вскоре после того, как Версальский договор положил конец Первой мировой войне, Ханы поселились в доме к северу от Парижа. Семья время от времени ездила за границу, и во время одного из таких путешествий в феврале 1927 года Инаят умер от пневмонии. Его супруга Амина восприняла смерть Инаята как предательство. Она замкнулась в себе, и Нур, будучи старшим ребёнком, была вынуждена заботиться о семье вместо неё. Ей было всего тринадцать лет.

Нур вместе с братьями и сестрой

Хан ухаживала за братьями и сестрой, когда они болели, занималась домашними делами и заказывала продукты. Но это не было для неё в тягость, поскольку она любила свою семью. В свободное время она сочиняла стихи, чтобы помочь матери выйти из состояния уныния.

Хан, её сестра и братья были талантливыми детьми. Все они были музыкантами. Хан играла на арфе и пианино. Помимо стихов, она также писала детские рассказы. Хан изучала музыку в престижной парижской школе Ecole Normale de Musique. Затем она заинтересовалась детской психологией.

Хан публиковала детские книги, преимущественно адаптации фольклора и легенд. Она планировала открыть детскую газету. Казалось, ей суждено было стать писательницей. Однако в 1939 году началась Вторая мировая война. Перед Хан встала моральная дилемма. Её воспитали в пацифистском духе универсального суфизма. Тем не менее, она и её семья ненавидели нацистскую расистскую идеологию и убийственный экстремизм. Её брат сказал:

«Если вооружённый нацист придёт к вам домой, возьмёт двадцать заложников и решит их уничтожить, разве вы не будете соучастником этих смертей, если не убьёте его (и тем самым предотвратите эти смерти) из-за своей веры в ненасилие? Как мы можем проповедовать духовную мораль, не участвуя в превентивных действиях? Можем ли мы оставаться в стороне и просто наблюдать за тем, что делают нацисты?»

Хан считала своим долгом борьбу с нацизмом. Сначала она и её сестра отправились на курсы подготовки медсестёр, однако когда в июне 1940 года Франция пала, они были вынуждены бежать в Лондон.

Хан добровольно присоединилась к Женским вспомогательным военно-воздушным силам (ЖВВВС) 19 ноября 1940 года. Она представилась Норой и, чтобы избежать сложностей, в качестве религию указала «англиканская церковь». Чтобы не выделяться из толпы, она стала посещать англиканские церковные службы и никогда не рассказывала ничего о своей семье.

Школа УСО в Болье

Хан вошла в первую группу ЖВВВС, которая прошла подготовку в качестве радисток. Она была отличницей, и это, в сочетании с её связями с Францией, привлекло к её персоне внимание Управления специальных операций. Они пригласили её на собеседование.

УСО отчаянно нуждалось в радистах, которые умели бы говорить по-французски как носители языка. 10 ноября 1942 года Хан пришла на собеседование к капитану Селвину Джепсену, которому она сразу же понравилась. Он отметил, что Хан обладала мягкой натурой и «интуитивно понимала, что ей нужно было делать». Её приняла после первого собеседования, в то время как большинство других агентов три раза вызывали в управление. Хан официально присоединилась к УСО 8 февраля 1943 года.

Хан приступила к базовой подготовке на объекте УСО в Ванборо. Утром новобранцы совершали 10-минутную пробежку, после чего отправлялись на уроки стрельбы, обращения с гранатами и применения взрывчатых веществ. После изнурительного дня тренировок новобранцам предлагали бесплатную выпивку в баре в Ванбаро. Агенты хотели понять, кто из новобранцев легко поддаётся опьянению и может раскрыть секретную информацию.

Те, кто готовил Хан, были разного мнения о ней. Один из тренеров отметил, что она «очень сильно боялась оружия». В свою очередь, комендант УСО признал, что, несмотря на свою скоромность и робость, Хан сможет преодолеть любую чрезвычайную ситуацию.

Наилучший отзыв о Хан оставил младший капрал Гордан, которого поразил её характер:

«Это человек, которым я невероятно восхищаюсь. Она скромная и неэгоистичная. Ведёт себя тихо, скромно и застенчиво. Всегда считает других лучше себя. Очень вежливая. Она пишет книги для детей. Воспринимает всё буквально, не спешит. Она скорее прилежная, чем умная, и невероятно добросовестная».

После того как Хан прошла базовую подготовку, её отправили на специализированный курс полевых радистов, в которых УСО отчаянно нуждалось. Примечательно, что Хан была первой женщиной, которую допустили до этого курса. Работа радистов считалась самой опасной, поскольку им приходилось таскать с собой своё компрометирующее оборудование. По имеющимся сообщениям, среди них отмечался самый высокий уровень потерь и попадания в плен.

Женщины из ЖВВВС

Опять же, те, кто готовил Хан, разделились во мнениях. Одни считали её характер величайшей силой, другие говорили, что он мог стать помехой в реальном мире шпионажа. 19 апреля 1943 года инструктор доложил:

«Она признаёт, что не стала бы делать ничего "двуличного", под чем она подразумевает намеренное построение дружеских отношений со злым умыслом… Посмотрим, позволит ли эта эмоциональная сторона её характера, в сочетании с живым воображением, пройти ей проверку на стойкость и непоколебимость на последних этапах обучения».

Последние этапы обучения проходили в школе среди руин среди руин средневекового аббатства в Болье, графство Хэмпшир. Эксперименты с оружием, обучение плаванию под водой, способы избежать поимки вражескими агентами и установка радиоантенн были лишь частью того, что происходило там. Большая часть обучения была практической. Например, новобранцев посылали в поле и арестовывали, чтобы посмотреть, как долго они продержатся, прежде чем «расколоться». Но из-за острой нехватки полевых агентов обучение Хан сократили по времени, исключив овладение такими навыками, как прыжки с парашютом, вскрытие замков и сейфов.

В некоторых случаях откровенность и честность Хан вызывали недоумение. Один инструктор сообщил, что во время обучения полицейский остановил её, когда она ехала на велосипеде, и спросил, что она делает. Хан ответила: «Я готовлюсь стать агентом. У меня есть радиоприёмник — хотите, я вам его покажу?»

Самым тяжёлым испытанием для Хан стала инсценировка допроса в гестапо. Его проводил Морис Бакмастер, глава французского подразделения УСО. Когда пришло время, Хан вытащили из постели и бросили в комнату для проведения допросов. Её ослепил яркий свет, затем она оказалась лицом к лицу с группой фальшивых офицеров «гестапо» в нацистской форме. Как и все остальные, она подверглась допросу, который длился несколько часов. За это время Хан пришлось бесчисленное количество раз повторить свою легенду.

Допрос проходил в напряжении. Один из свидетелей впоследствии вспоминал:

«Она выглядела напуганной. Ей было больно смотреть на свет, а офицер орал во всё горло… Она была настолько ошеломлена, что едва не потеряла голос. По мере продвижения допроса она становилась всё тише и тише. Иногда она произносила слова шёпотом. Когда она вышла из комнаты, её тело дрожало, а лицо было бледным».

Некоторые из тренеров сомневались, что Хан выдержит давление, если её когда-нибудь поймают.

Последний этап обучения состоялся в середине мая 1943 года в Бристоле. Хан прибыла в город под прикрытием, чтобы завербовать людей, организовать линии безопасной передачи сообщений и найти квартиру, откуда она могла бы это делать. Всё это время за ней следили сотрудники УСО, оценивая каждый её шаг. Она превосходно справлялась с поставленными задачами, однако у неё возникли проблемы с инсценированным арестом и допросом (хотя и не в стиле гестапо). Тренеры обнаружили, что Хан допустила несколько ошибок во время допроса и рассказала больше информации, чем должна была.

Инструкторы по-прежнему выражали неоднозначное мнение относительно способностей и навыков Хан. Она чересчур волновалась и нервничала. Её коллеги, которым удалось пережить войну, впоследствии вспоминали, что она была слишком заметной.

21 мая полковник Фрэнк Спунер дал резкую, отрицательную оценку Хан:

«Не будучи особо умной, она усердно работает и проявляет проницательность, не считая нелюбви к стороне курса, касающейся безопасности. Она обладает неустойчивой и темпераментной личностью, и весьма сомнительно, что она подходит для работы в этой области».

Позже Спунер утверждал, что написал такой суровый отчёт, чтобы защитить Хан. В то время это сообщение возмутило Мориса Бакмастера, который поддерживал её. Но Бакмастер также столкнулся с сомнениями других лиц. Ещё одна оценка гласила:

«Судя по отзывам, нужно позаботиться о том, чтобы девушке не давали никаких заданий, которые могли бы привести к умственному конфликту с её идеализмом. Это может поколебать её стойкость с нашей точки зрения».

С другой стороны, у Хан были навыки, которыми никто другой больше не обладал. Она свободно говорила по-французски и была отличной радисткой. А в тот период времени УСО отчаянно нуждалось во франкоязычных радистах. Таким образом, Бакмастер решил отправить Хан во Францию.

Радиоприёмник Type 3 Mark II

Французское сопротивление представляло собой шпионские сети, называемые «цепями», которые в дальнейшем были разделены на подсети. Прибыв в Париж и придя к Эмилю Анри Гарри, она стала частью его цепи «Кинематограф». Цепь Гарри была подцепью более крупной шпионской сети «Проспер». Её кодовым именем было Мадлен, а для прикрытия она использовала личность Жанны-Мари Ренье, студентки сельскохозяйственного колледжа в Гриньоне. В случае проблем она должна была отправиться на конспиративную квартиру, в книжный магазин на улице де Пасси. Если бы ей нужно было бежать, она должна была выбрать Испанию, правительство которой якобы придерживалось нейтралитета в этой войне.

На момент прибытия Хан «Проспер» представлял собой довольно обширную сеть, влиявшую на ход войны. Она координировала диверсионные операции на электростанциях и нефтяных складах, а также нападения на поезда. Роль Хан заключалась в передаче сообщений в подцепь Гарри и обратно.

Хан сделала свой первый звонок в Лондон чуть менее чем через 72 часа после прибытия. Это был самый быстрый выход на связь по прибытии. Тем не менее, передачи должны были быть краткими; немцы всегда использовали радиопеленгаторы в контрразведывательных целях. Она также встречалась с другими агентами и благодаря своей природной общительности хорошо ладила с новыми коллегами.

Хан, однако, проявляла порой беспечность. Она не всегда следовала французским обычаям, например, добавлять молоко в заваренный чай. Когда она навещала своих коллег, она оставляла портфель с секретными кодами в холле. Один из французских агентов, профессор, вернул ей бумаги, предупредив, чтобы она никому не доверяла.

Ещё до того, как Хан успела сделать что-нибудь значимое для «Кинематографа», всё начало рушиться. 21 июня 1943 года гестапо арестовало двух канадских агентов УСО. Один из агентов говорил по-французски с явным канадским акцентом, выдав своё прикрытие. В распоряжении немцев оказался не только радиоприёмник, но и контактная информация о ключевых членах сети «Проспер». Это привело к арестам и инфильтрации. Дальнейшие промахи со стороны УСО привели к полному краху шпионской сети к началу июля. В книге «Принцесса-шпионка», биографии Нур Хан, автор Шрабани Басу пишет, что «Проспер» «...стал слишком большим, и было неизбежно, что в него проникнут враги». В последовавшей суматохе Хан едва удалось спастись, она была вынуждена скрываться в Париже.

Именно Хан сообщил УСО о крахе «Проспера». К концу июля это сделали последние члены цепи, которым удалось спастись. Морис Бакмастер отправил Хан сообщение, в котором говорилось, что ей слишком опасно оставаться одной во Франции. Хан, однако, заявила, что хочет остаться, поскольку она была последней радисткой в Париже, и она знала, что если будет построена новая сеть, то она станет её ключевым звеном. Бакмастер согласился, хотя был уверен, что её поймают.

Нур в военной форме

В последующие месяцы Хан передала в УСО данные об остатках шпионских цепей и местах, где можно было сбросить припасы для сопротивления. Она предоставила информацию, которая помогла спасти двух американских лётчиков, скрывающихся в Париже. Также она помогла спастись 30 другим лётчикам союзных сил, которые выжили, будучи сбитыми над Францией.

Всё это время Хан оставалась на шаг впереди гестапо, постоянно перемещаясь с места на место для передачи информации. Она красила волосы в разные цвета и использовала маскировку. Однажды в метро её загнали в угол два немецких офицера. Они заметили её чемодан, в котором находился секретный передатчик. Они спросили её, что было в чемодане. «Кинопроектор», – ответила Хан. Она слегка приоткрыла чемодан, позволив офицерам заглянуть внутрь. «Это маленькие лампочки. Разве вы не видели его раньше?» Уверенность и смелость Хан, видимо, настолько сильно смутили немцев, что они поверили её словам и не стали задерживать.

Но пленение Хан было лишь вопросом времени. Гестаповцы получили её описание и были настороже. УСО посоветовало Хан вернуться в Англию. Она умоляла, чтобы ей позволили остаться, и обещала залечь на дно.

Примерно 13 октября 1943 года агенты Служба безопасности рейхсфюрера СС обнаружили и арестовали Нур Инаят Хан и доставили её в штаб-квартиру в Париже для допроса. Неясно, как они узнали, что она шпионка, хотя историки подозревают, что она была предана Рене Гарри, сестрой Эмиля Гарри, главы «Кинематографа». Или же Хан мог разоблачить Анри Дерикур, офицер УСО, которого позже заподозрили в ведении двойной агентской деятельности. Согласно сообщениям, Хан не раскрыла свою связь с УСО, но среди её вещей немецкие контрразведчики обнаружили исчерпывающую историю её тайных сообщений. Очевидно, она неправильно поняла приказ быть предельно осторожной с передачей сообщений. Хан взяли в плен. В первую ночь она попыталась сбежать через окно ванной комнаты, но её быстро поймали.

Глава парижского подразделения Службы безопасности рейхсфюрера СС, майор Ганс Йозеф Киффер, не особо строго относился к Хан; он содержал её в приличных условиях и проводил мягкие и безобидные беседы и допросы. И хотя Хан ничего не рассказывала об УСО, она предоставляла личные подробности о своей семейной жизни, которые считала безвредными.

Используя личные данные и документы Хан, немцы в течение нескольких недель передавали ложные сообщения от имени Мадлен. Первоначально УСО сообщили, что она была захвачена в октябре, но когда немцы начали передавать сообщения от её имени, Бакмастер и другие офицеры решили, что ей снова удалось избежать пленения. Служба безопасности рейхсфюрера СС продолжала дурачить УСО, и 24 февраля 1944 года Бакмастер рекомендовал Хан к награждению медалью, полагая, что она всё ещё находится на свободе. Ложные сообщения привели к захвату и расстрелу других оперативников УСО, а также хищению денег союзников, предназначенных для финансирования операций сопротивления.

Тем временем Хан и двое других заключённых агентов попытались бежать. Им удалось раздобыть отвёртку, которой они воспользовались, чтобы ослабить прутья камер. 25 ноября 1943 года все трое оказались на крыше. К несчастью, сработала воздушная тревога. Камеры заключённых нашли пустыми, и вскоре после этого немцы поймали беглецов. Если бы не воздушная тревога, им, возможно, удалось бы благополучно сбежать.

Киффер не стал ни казнить, ни пытать Хан. Вместо этого он попросил её дать честное слово, что она больше не попытается сбежать. Хан отказалась. 27 ноября Киффер отправил её в немецкую тюрьму Пфорцхайм, где она была признана особо опасной заключённой. Хан называли пленницей "Nacht und Nebel“, что означает «ночь и туман». Эту фразу применяли к заключённым, которые считались особо опасными.

В Пфорцхайме Хан держали в одиночной камере и скудно кормили. Никто, кроме немецких надзирателей, не разговаривал с ней. Её руки и ноги были скованы днём и ночью крепкой цепью. Хан подвергали побоям, однако она не выдала никаких секретов. Начальнику тюрьмы стало жаль бедную женщину, и он приказал снять с неё кандалы, но гестапо отменили его распоряжение.

Учитывая тот факт, что Хан содержали в одиночной камере, её пребывание в тюрьме, возможно, потеряно для истории, однако она сумела тайком передать другим женщинам-заключённым сообщение о своём присутствии, нацарапав имя на обратной стороне миски. Она использовала своё имя и девичью фамилию матери, представившись Норой Бейкер, офицером радиоцентра Королевских ВВС.

Шли месяцы, и Хан становилась всё слабее. Но всё же она не собиралась выдавать никакой информации. Часто женщины из соседних камер слышали, как она плакала перед тем, как заснуть.

11 сентября 1944 года Хан вместе с двумя другими женщинами-заключёнными перевели в печально известный концентрационный лагерь Дахау. И хотя существует множество противоречивых версий относительно того, что произошло с ней там, наиболее разумная из них была выдвинута биографом Шрабани Басу, который получил доступ к записям, которые не были доступны в предыдущие десятилетия. По словам Басу, после того как Хан прибыла в Дахау, её раздел, избил и, вероятно, изнасиловал охранник по имени Рупперт. Она лежала без сознания в своей камере, вся в синяках и крови. 13 сентября её убили выстрелом в голову. По некоторым данным, её казнили вместе с двумя другими заключёнными, но есть версия, что её расстреляли прямо в камере. Говорят, что последним словом, которое она произнесла, было “Liberté”. Тело Хан подвергли кремации. Местонахождение её праха неизвестно.

Отрывок из личного дела Хан

16 января 1946 года Шарль де Голль посмертно наградил Нур Хан французской золотой звездой — Croix de Guerre⁠ (Военный крест) —⁠ за героическую борьбу с врагом. В 1949 году Великобритания наградила её Георгиевским крестом за моральное и физическое мужество. Мемориальные доски увековечивают её доблесть как в Англии, так и во Франции. В 1952 году Джин Овертон Фуллер написала биографию Нур Хан, но она оставалась в значительной степени забытой историей, пока в 2007 году Шрабани Басу не написал новую книгу о ней.

Нур Инаят Хан, пацифистка, движимая желанием бороться и даже умереть за свой идеализм, до сих пор вызывает восхищение. В 2018 году историки и активисты провели кампанию, чтобы поместить её портрет на новой фунтовой банкноте. Кампания провалилась, поскольку Банк Англии предпочел учёного. Тем не менее, история Хан продолжает жить, несмотря на то, что в ней есть недостатки, которые не позволили ей стать совершенной шпионкой, однако очеловечили её и позволили ей не сломаться, когда это имело значение.


muz4in.net/news/shpionka_nochi_i_tumana/2020-05...